Сегодня
Александра Дюк, информационно-аналитическая газета PR News
Однажды накануне каких-то очередных выборов у меня зазвонил телефон.
— Кто говорит?
— Социологический опрос общественного мнения (представились). Вы пойдете на выборы в это воскресенье? — спросили меня.
— Нет, — ответила я.
— А кто-нибудь из Ваших родственников пойдет?
— Не знаю…
— Что ж, извините, пожалуйста.
И на этом опрос закончился.
Звонок меня удивил по нескольким причинам. Во-первых, интервьюер не поинтересовался ни сколько мне лет, ни какое у меня образование, ни какими-либо другими вопросами. Во-вторых, странно, что меня хотели опросить за моих родственников, ведь это совершенно противоречит правилам построения репрезентативной выборки. А главное (что, впрочем, характерно для многих подобных опросов), меня не спросили: «А по какой причине Вы не пойдете на выборы?»
Не менее важен сегодня и другой вопрос — почему респонденты не хотят участвовать в опросах? Конечно, проведение исследования, целью которого было бы выявление причин отказов людей разговаривать с интервьюерами достаточно проблематично, так как респонденты, которые «не хотят участвовать в опросах, в опросах участвовать не хотят».
Тем не менее такая попытка была произведена в рамках рядового социологического опроса. Интервьюерам нужно было получить следующие данные о респондентах, не желающих отвечать на анкету телефонного интервью:
1) пол,
2) возраст,
3) причина отказа от участия в опросе.
Достаточно несложно по голосу определить пол респондента, даже если он, сказав «алло» и выслушав приветственные слова интервьюера, бросит трубку. Более сложная задача состояла в установлении возраста опрашиваемых. В случаях, когда респонденты отказывались отвечать на этот вопрос, интервьюерам приходилось определять возраст «прикидочно». Конечно же, такой подход измерения «на глазок» не исключает, что были допущены ошибки при регистрации первичных данных, но специфика подобного исследования не позволяет достичь так называемой «чистоты эксперимента».
Таким образом, респонденты были условно поделены на три возрастные группы:
1) молодые (до 30–35 лет),
2) люди средних лет (от 30–35 до 50–55),
3) пожилые (от 55 и старше).
Основными причинами нежелания участвовать в социологическом опросе были названы:
1) отсутствие времени;
2) отсутствие желания разговаривать;
3) недоверие к опросу, политикам, властям.
Однако мы осознавали, что в данном случае была большая доля вероятности получения ответов-отговорок, агрессивных реакций и т. д. Отказ от участия в опросе мы рассматривали, прежде всего, как реакцию на ситуацию фрустрации, т. е. когда приглашение интервьюера воспринимается как нечто нежелаемое, сбивающее с толку.
И в данном случае нас интересовали именно особенности реакций на это неприятное вторжение интервьюеров в жизнь респондентов: насколько люди агрессивны или же они предпочитают, например, вести «страусиную политику» в подобных ситуациях и т. д.
Для чего нам все-таки важно знать мнение респондентов, которые не хотят участвовать в опросах?
Во-вторых, большой процент отказавшихся от участия в опросе, с чем приходится очень часто иметь дело в социологической практике, ставит под серьезное сомнение репрезентативность выборки. Необходимо искать пути решения этой проблемы.
На сегодняшний день наиболее популярны телефонные опросы общественного мнения. Однако, как известно, большинство участвующих в подобных исследованиях респондентов —женщины, так как они чаще, чем мужчины, подходят к телефону. Это приводит к деформации выборки, что, опять же, плохо сказывается на ее репрезентативности.
Например, в проведенном нами опросе согласились принять участие 39% мужчин и 61% женщин (в генеральной совокупности женщин приблизительно 55% и мужчин, соответственно, 45%). Можно было бы предположить, что мужчины составляют большинство среди отказавшихся принять участие в опросе. Отнюдь.
По результатам нашего исследования, среди них 75% женщин и 25% мужчин. Это означает, что женщины подходят к телефону не в большинстве случаев, а в подавляющем большинстве. Второй вывод: мужчины, «случайно» оказавшиеся у телефонной трубки, чаще, чем женщины, соглашаются принять участие в опросах.
Респонденты, не пожелавшие отвечать на анкету интервью, большей частью — женщины средних лет (44%). Они, в основном, ссылались на нехватку времени или просто заявляли, что не хотят разговаривать с интервьюером. Для мужчин были характерны выраженная реакция недоверия к опросам или, как и у женщин, отсутствие желания отвечать на вопросы.
Эти данные позволяют, с одной стороны, сделать достаточно тривиальные выводы, что:
1) у мужчин вечерами больше свободного времени, чем у женщин;
2) мужчины в большей степени склонны высказывать свое мнение, отношение и т. д. в ситуациях социологических опросов.
Но, с другой стороны, так как эти выводы «близки к истине», это означает, что респонденты достаточно откровенно отвечали на вопросы и причины их отказов в немалой степени соответствуют действительности.
Таким образом, попытка исследования мотивов отказа респондентов от участия в опросах принесла некоторые немаловажные, на наш взгляд, результаты.
Надеемся, что практика проведения подобных исследований будет поддержана и продолжена в целях повышения качества социологических опросов, поиска новых форм и методов изучения общественного мнения.